СКАЗОЧНЫЙ ТРЕТИЙ ПУТЬ

Печать

Опубликовано 26.01.2023 03:59 , Автор: Одинцов Филипп Категория: ФАКУЛЬТЕТ КОНСЕРВАТИВНОЙ ТРАДИЦИИ

1.

В любом деле опыт предков не помешает.

Волшебные сказки – сказки волхвов, то есть это не сказки, а поучения, наставления в понятной и привлекательной для слушателя форме. Один из самых напряженных моментов во всех сказках – момент выбора героем пути. Нас интересует тот факт, что выбор состоял, как правило, из трёх вариантов, трех путей. При этом каждый вариант был сопряжен с потерями. Это была важная мудрость – выбор это выбор потерь для достижения цели.

 

Надо отметить, что вариантов только три. Не пять, не восемь. Это значит принципиальных, судьбоносных может быть именно три. Так считали волхвы.

Второе деление выбора была на потери и приобретения. 

При всех научных исследованиях сказок (и былин) потери идут по возрастающей: к примеру, первый вариант – потеря коня, второй – потеря свободы (чести, имени, славы), третий - потеря жизни. Сказочный герой, как правило, идет по третьему, откровенно гибельному, пути. Но именно гибельный, самый рискованный путь, дает герою всё вожделенное. 

Выбор на приобретение показал в своей знаменитой картине Васнецов (Рыцарь на перепутье). На камне написано: «Как пряму ехати — живу не бывати — нет пути ни проезжему, ни прохожему, ни пролетному». Следуемые далее надписи: «направу ехати — женату быти; налеву ехати — богату быти» — на камне не видны, я их спрятал под мох и стер частью. Надписи эти отысканы мною в публичной библиотеке при Вашем любезном содействии». (из письма Васнецова Стасову).

Причем вариативность сказок и былин в отношении предмета выбора была часто непредсказуемой. В одноименной былине Илья Муромец увидел такую надпись на камне: «Направо пойдешь - коня потеряешь, налево пойдешь - сам погибнешь, прямой пойдешь - счастье найдешь (или убиту быть)». Важно отметить, что третий путь отмечается как прямой. Но третье представлялось как обретение счастья или быть убитому. Видимо, предполагалось, что счастье обретаешь под угрозой смерти.

Но самое важное то, что все волшебные сказки ведут героя именно по третьему – прямому - пути. Существенно и то, что несмотря на то, что перепутье распространенный сказочно-мифологический элемент, но именно в русских сказках принципиальным является момент выбора третьего.

 

2.

Мы отдельно осмыслим факт, почему третий – снимающий два - и левый, и правый, - важно понять, почему волхвы не просто отождествляли третий и прямой, но нагружали его самыми тяжкими напастями, суровыми испытаниями. Причем во всех сказках – и с потерями, и с приобретениями герой шёл именно третьим путём. Нет ни одной сказки, чтобы он свернул именно с прямого, третьего, пути. Откуда столь упорное следование волхвами именно третьему пути? И почему столь упорное устрашение в сказках именно третьим путем? Герой выбирает третий путь и на него сваливаются все волшебные кошмары – от простых препятствий до чудовищ, с которыми надо бороться своими руками - уже без волшебных помощников. Герой может даже переживать погибель, смерть, но его выручают некие силы, он может потерять решительно всё.   

Но в результате он не только берет всё вожделенное – от царевны до царства – но и возвращает потерянное – от коня до дома и меча. 

Получается, на прямом пути он сначала теряет всё то, что теряется двумя другими, но сразу. В чем тогда идеология третьего пути у волхвов?

Очевидно, что первый и второй пути – это форма соблазна для отхода от третьего пути. Но ни в одной сказке герой соблазном не получает, напротив, конкуренты, идущие этими путями, испытывают удовольствия, но потом беду и поражение, это значит, что волхвы склоняли всех слушателей к третьему пути как правильному.

Это значит, что третий становится не только прямым и ещё правильным. Об этом говорит мораль сказки: именно третий, прямой и правильный приводит к успеху. Но он же самый жуткий, самый тяжкий, самый бескомпромиссный и губительный. 

Но – героический.

 

3.

Этот момент, что третий путь сопряжение тяжести, ответственности с прямотой и правильностью – даётся только герою, намекает на то, что выбор Третьего – путь ещё и героический. Путь по третьему пути – путь героя, путь подвига. Причем важно понимать, что подвига личного. Да, герою помогает, так называемый в классификации Проппа, волшебный помощник, который в неожиданной ситуации подсказывает герою выход из ловушки, из безнадежного положения, правильное действие. 

Волхвы, понимая, что выбор тягот не по природе человека, смонтировали такого героя как Иван-Дурак. Дурь считалась слепой волей, силой, которая не анализирует то, что впереди, а прёт наугад. Это важная вариация сказочного героя, когда герой не имеет цели, как к примеру, Иван-царевич, а идёт вперёд со своей дуростью но тем же самым тяжким путем и добивается всего, пусть и сначала невожделенного. Третий путь становится этаким наградителем за подвиг, за пусть дурное, но дерзновение.   

Это важное «волхвование»: Путь - тот субъект, Даритель Дара, за которым ты идёшь. Пока не пройдешь третий путь – ничего не получишь. Только в конце пути ты получаешь награду. 

В этом смысле волшебные сказки задолго до школы прагматизма Пирса выработали чисто прагматические законы, которые зачем озвучил Пирс: судить всё – учения, людей, институты  - по результату, а не по эфемериям и пустым заявлениям.

Волхвы дают в этом смысле нам интереснейший опыт: и первый путь и второй путь имеют место быть – но они не результативны с точки зрения цели! И только третий - результативен. Тогда зачем стараться идти первым и вторым если сразу есть смысл сосредоточиться на третьем! Да, это будет путь рискованный, героический, но плодотворный.

 

4.

Третий в отношение двух других - это отношение прямого пути и двух других как соблазнов. Важно отметить, что никакой герой не «пробует» два пути, а сразу идёт третьим. Это важно, поскольку волхвы вообще не интересуются отношениями первого и второго. Как будто их нет. Чем это объяснить? Ведь в философии третье рождается именно как снятие антагонизма первого и второго, их схватки, где победить никакая крайность не может, почему и возникает необходимость снятия их в третьем. Нам видится, что мы имеем дело с уже с поздними волхвами, которые для себя поняли, что запутывать подопечных отношениями первого и второго нет смысла, лучше их сделать номинальными вариантами и сосредоточиться на понимании именно третьего, решающего пути. То есть они воспринимали первое и второе как тренинг, а третье именно как решающее, необходимо-неотвратимое, а главное – результативное. То есть первые два предполагаются в третьем как преодолённые пути, как постигнутые. Задолго до Гегеля версия снятия противоречащих друг другу двух в третьем была разработана русскими волхвами как пути сакрального, то есть надличного.   

 

5.

Подтверждением этого вывода служит сам камень. Отметим, что он стоит на сопряжении путей и получается таким всезнайкой – он про пути знает больше, чем сами пути.

Считается, что имя камню Латырь или Алатырь. Этимология слова пока недоступна, что говорит о крайней древности имени. Лингвисты бессильны. Но нас интересует то, что именно в камне все знания о трёх путях. Он по легендам обладает священством, что выразилось в преобразовании его в понятие алтаря – возвышения со возложенными на него священными текстами. То есть герой, становясь перед камнем, становится как перед алтарём. А значит третий, прямой, правильный, тяжкий – одновременно и священный! Да, именно к этому клонили волхвы.  

Получается, первые идеологи третьего пути, русские (как правило), волхвы сформулировали некие признаки третьего пути с точки зрения личной реализации человека в нём. Это важно, поскольку разговоры о третьем пути имеют некий теоретический и даже кухонный характер, - без практического приближения к испытаниям, которые этот путь требует. Наша задача приблизить третье к реальной практике, а значит опыт волхвов нам в помощь.