![]()
![]()
1. почему квас?
К решению проблемы Мирового Патриотизма как диктатуре Одного Отца я подходил долго, начиная еще с проблемы «квасного патриотизма», который был презираемым со времен Белинского и отечественных либералов.
Еще в 19 веке либеральная «общественность» придумала уничижающее определение патриотам – квасной, причём с контекстным уравниванием частей выражения: патриотичный – значит квасной. К понятию «патриотизм» приклеивалось понятие «квас» как решающий признак. Определение сводила патриотизм до крестьянской избы, до самой примитивной пищи и напитка крестьян – кваса. При этом либералы не отказывались от этого понятия, намекая, что есть высший патриотизм - свободы. Квасному вменялись ассоциации рабского, медвежьего, слепого, убогого, изуверского, а высший связывался со свободным выбором.
То есть вводилась иерархия патриотизма – квасной – примитивный - и высший - либеральный, причем второй подчинял первый. То есть патриотизм сводился к уровневым отношениям, но – самое интересное - сохранял общее понятие.
Мы не будем спорить о высшем и низшем, но признание патриотизмов приводит нас к вопросу: есть один патриотизм – высший, или всё-таки квасной тоже патриотизм (оценка пока не имеет значения). Если и то и другое – патриотизм, то получается у нас одно понятие, только в уровневой стратификации.
Действительно, квас для крестьянина нормально и вполне патриотично, но это не значит, что президент (или царь) должен пить только квас, из чего следует, что питие вишнёвого сока для президента вполне дело патриотичное.
2. полюбить «чёрненькое»
Фраза о квасном патриотизме для меня имела вес. Откровенно говоря, в юности именно эта фраза отвратила меня от кваса. Между тем здравое размышление никак не могло противопоставить патриотизм и квас: почему квас плохо и является негативным определением? Почему нельзя любить Государство на уровне избы, на уровне похлёбки, печки, запаха осенних грибов – кто сказал, что это не может быть патриотизмом?
Русская мысль долго думала над этим: можно ли принимать, любить малое, ничтожное, скверное, слабое? Ломало от этой проблемы Лермонтова («Люблю Отчизну я, но странною – то есть ненормальною (!) - любовью) и многих других. Только Гоголь чётко сформулировал: «Полюби нас черненькими – беленькими нас всяк полюбит».
3.
В этот момент надо признать следующее: либо мы отказываем квасному патриотизму в определении, и оставляем только один – высший – то мы принимаем формулу Одного Мирового Отца: все остальные дети.
Если так, то тогда нужно слово «отец» вообще убрать из словесного понятийного оборота, как и «патриотизм», привязанного к частному государству, из политического.
Проблема не тривиальная. Как только мы признаем в иерархии ещё одного отца, сразу возникнет не Верховный Отец, а Верховный Дед. Ситуация резко меняется. Получается, что высшее может ветшать и … умирать.
Что делать?
4. уровни патриотизма
Усугубляет проблему отношение между уровнями. Если Верховный Отец превращается в Верховного Деда с возможностью отмирания, то возникает обратная иерархия и её формирование снизу вверх. То есть Отечество уже не Диктат, а Рост.
Тогда возникает крайняя каверза: низшее становится необходимым первичным, которое растёт до Отца. И тогда от необходимого квасного до необходимого свободного формируется иерархическая доминанта в виде Вертикали.
Тогда квасной патриотизм становится изначальным – как мальчик становится первым основанием для Отцовства.
