ЧТО БУДЕТ ОХРАНЯТЬ ЖЕНЩИНА, ЕСЛИ НЕТ НИ ОЧАГА, НИ ЧЕСТИ?

Консервативное начало женщине приписано по недоразумению.

Называть женщину охранительницей очага, когда очага нет, по крайней мере, странно. Но главное – не надо придумывать очаг и тягу в ней к нему, если его не только нет, но он не предвидится да и не нужен. Консервативное начало привносит муж, придавая функции охранения ребёнка как наследника.

Иначе говоря, по текущим временам охранительное начало у женщины вполне ничтожно.

Не надо забывать, что основу охранительности несёт как раз консервативно-динамическое начало – в просторечии воспитание. Охранять не значит трястись над телом дитя, – а значит принуждать ребенка к развитию. Это охранительность особого рода. Мать защитит сегодня от плохой погоды зонтиком, а отец – развивает, чтобы защитить его от будущей бури, но собственными силами. Развить – значит защитить его в будущем. Поэтому мать ребёнка даст зонтик, зазовёт в дом, а отец – выгонит под дождь сено сгребать.

Охранительность стратегическая и охранительность тактическая с вечным конфликтом – дело известное, но традиционное общество, поняв, что женщина не помощница в деле реального воспитания, сначала у женщины отняло контроль над мальчиками, а потом значительно уменьшили влияние на девочек.

Но нынешнее состояние дел обратное – приоритет женщин во всём сказывается трагически на отцовском начале, которое просто иссякает, а значит дети становятся «пылью истории». Лично меня  впечатляет статистика относительно женщин, спокойно идущих в лоно проституции, готовых обменять свое тело на шмотки и шампанское. Где тут очаг, где тут честь? – сливной бачок. И все ссылки на трудности жизни – смехотворны. Если вообще не принимать труд как часть жизни, тогда да, основания для половой деградации есть. Но кто сказал, что женщина перестает трудиться? О детях вообще речи не идёт. Они воспринимаются как досадная помеха.

Отнять у женщины ассоциирование с консервативным началом – значит передать его в настоящие руки – Отца. Понятно, что это процесс не автоматический, требует иной квалификации от современных, деградировавших, выращенных, по сути, женщинами, мужчин. Возврат мужского начала в Отца – это целая спецоперация, которая, по идее, должна начаться с Династического кодекса, где будут обозначен приоритет Стратегии, где будет определен управляющий Династии, Иерархия, функции и проч.   

Первый шаг – ликвидация уравниловки. Уравнение полов – это получение нежизнеспособных гибридов. Половой эгалитаризм – уравнивание мужчины и женщины приводит к тому, что мы получаем недомужчину и полуженщину. А гибриды не выживают. Именно поэтому современный Семейный кодекс – машина по производству обреченных недомужчин и полуженщин. Если показать на пальцах – то уравнивание – это отнятие у сильного того, что передается слабому. Так называется справедливость. Но даже на уровне собственности это не работает. Если у собственника эффективного завода отнять завод и передать лавочнику – завод в руках лавочника разорится. Это результаты уравниловки. Если уравнять мужчин и женщин, придавая женщине функции мужчин, то можно сколько угодно фантазировать, но женщина по природе останется слабой физически. Но если ослабить мужчину – то мы получим двух равных по слабости персон. То есть эгалитаризм, по сути, это ослабление, нивелирование сильного в пользу ничтожного для удвоения ничтожного. Уравнение на самом деле, дискриминация – у одного отнимается то, что прибавляется другому. Причем без толку.

Особенно это проявляется в конфликтах. Как ничтожное и слабое нивелирует сильное: любыми способами, выгораживая свое ничтожество и делая декаданс достижением («умением жить»). 

Вообще Семейный кодекс настольно не стыкуется с реалиями жизни, что только диву можно даваться. Несмотря на уравнение в кодексе, женщина считается слабой, а потому имеющей право найти «сильного мужчину». Мы очень не против этого культа – сильного мужчины. Это нормально. Только сила в любом человеке – штука переменная. Вот женщина находит сильного мужчину, но, к примеру, тот через три года разоряется. И становится слабым. И это кстати, не проблема лично человека, а может быть колебание рынка, ухищрения конкурентов. Да понятно, что у любого мужчины могут быть падения и неудачи.

Более того в такой момент его ещё можно обвинить в обмане – ах ты меня обманул, на самом деле ты не титан, а ничтожество, ах, теперь ты неудачник, тогда – адью. На основании права примкнуть к сильному женщина получает право в поисках «силы» менять постели, причём по собственному усмотрению. Правом найти сильного мы фактически делаем проституцию официальной даже в тесных, семейных отношениях: ах, ты меня не отправил на Канары, так ты слабак? – тогда я найду того, кто меня отправит на Канары.

Ещё раз мы повторяем, что современный мужчина требует восстановления. Но есть масса сюжетов, где слабость мужчины, мужа, придумывается, даже изобретается. Даже простая вещь, как финансовый оборот – деньги пошли, их нет, но они в деле. Это нормально. Но женщине часто это неинтересно. Она мыслит категориями медового-месяца-на-всю-жизнь, совершенно забывая, что медовый месяц – это месяц, а не пятилетка.

Или воспитание. Мужчина говорит: мы будет воспитывать наследников нашего бизнеса, они летом будут работать у меня, а женщина с проституточным сознанием мыслит категориями канар: если она едет на Канары, то и дети тоже. И их должен обеспечить муж. А если муж говорит, что они всё-таки будут работать, то дети легко восстанавливаются против мужа: Смотрите, дети, все едут на Канары, а ваш отец, негодяй, вас заставляет работать!  

Культивирование слабого путем эгалитарного Семейного кодекса, который вполне можно назвать антимужским, антиотцовским, – давно понятное дело, об этом можно судить по статистике разводов. После крушения СССР семьи вообще не удерживаются. Зачем тогда этот кодекс, если он больше провоцирует разводы, чем укрепляет семьи?