АПОРИИ ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВА АРИСТОТЕЛЯ

Краткое содержание. В работе выявляется логический потенциал, следовательно, современное значение предложенной Аристотелем в работе «Политика» теории государства.

«Рассмотрение различных теорий государственных устройств Аристотель начинает с анализа проекта Платона (Сократа). Он особо подчеркивает трудность осуществления этого проекта на практике (см. Pol II 2, 1264 а). Аристотель подвергает критике теоретическую позицию Платона - его стремление ввести в государстве полное единство, не считаясь с реально существующей множественностью». (С.39).

«Как известно, он насчитывает шесть видов государственного устройства; три из них рассматриваются им как правильные, три - как неправильные, т.е. как извращения первых трех. Правильные виды государственного устройства, по Аристотелю, - царская власть, аристократия, полития; неправильные - тирания, олигархия, демократия. Царская власть - правление одного, имеющего в виду общее благо; тирания - правление одного, руководящегося собственной выгодой. Аристократия - правление немногих, лучших, осуществляемое в интересах всех граждан; олигархия - правление немногих состоятельных граждан, думающих только о собственной выгоде. Полития - правление большинства, отбираемого на основании определенного ценза и пекущегося об общем благе; демократия - правление большинства, неимущих, в интересах исключительно этого большинства. В соответствии со своими этическими взглядами Аристотель в правильных видах государственного устройства усматривает проявление надлежащей добродетели, в неправильных - отсутствие добродетели». (С.41).

«Идеальный государственный строй, описываемый в «Политике», в целом близок к тому, какой в предыдущем изложении назван аристократическим. Согласно Аристотелю, полноправные граждане ведут в таком полисе образ жизни, способствующий развитию добродетели и, следовательно, обеспечивающий государству счастливую жизнь». (С.48).

«Во времена Аристотеля полис переживал тяжелый кризис, симптомами которого были ожесточенная социальная борьба внутри греческих городов-государств и резкое разделение последних на демократические и олигархические, - сам Аристотель констатирует тот факт, что в большей части полисов наблюдается либо демократический, либо олигархический строй (см. IV 9). Относя тот и другой к числу «неправильных» и в то же время видя в полисе высшую форму человеческого объединения, Аристотель должен был искать выход из создавшегося положения. По его мнению, греческие полисы, неспособные установить у себя и в других полисах совершенный образ правления, могли надеяться выйти из тупика, в котором они оказались, только благодаря помощи извне. Та же сила (македонский царь), которая окажется способной установить должные порядки в самой Элладе, как полагал Аристотель, поможет грекам расселиться в бывших владениях персидских царей, основать там новые полисы с безусловно образцовым, обладающим всеми желаемыми свойствами государственным устройством.

Аристотель, конечно, видел те огромные политические изменения в мире, которые происходили в современную ему эпоху, но они интересовали его лишь в той мере, в какой они могли оказать влияние на дальнейшую судьбу самой высокой, с его точки зрения, политической организации - греческого полиса». (С.52). (Доватур А.И. Этические сочинения Аристотеля: Вступительная статья // Аристотель. Соч. в 4-х тт. М: Мысль, 1984. Т. 4).

ОБЩЕЕ ЗАМЕЧАНИЕ. Платон и Аристотель фактически первые публичные, светские авторы (из тех, разумеется, тексты с изложением идей которых до нас дошли), уделившие столько места и сил выявлению содержания феномена государства. Это сопряжено не только с бурным освобождением человеческой мысли в античный период, но и с задачами ее консервации, установления логических основ стратегического существования народов.

Обращение к государственной практике у Платона и у Аристотеля возбуждалось помимо теоретических проблем наглядным кризисом полиса, столь любимого обоими философами. Они садились за бумагу, чтобы спасти полисы. Но, как известно, это не удалось даже частично. История показала, что теоретические изыскания античных гениев в этой области не удались. Их критика современных политических реалий и наставления для правителей оказались отвергнуты временем. Тем не менее мы каждый раз обращаемся к Платону и Аристотелю, чтобы изучить их мысль. Значит, в этой мысли был резон и есть сейчас. Конечно, исходя из сказанного выше, это какой-то частичный резон, но выяснить его содержание - наша задача.

Есть две крайности отношения к выдающимся ошибкам - слепое благоговение и слепое же отвращение. Мы же относимся к этому как к фатальному этапу роста человеческой мысли, которая, подобно зерну, имеет росток, цветение и плод.

Далее цитаты по книге: Аристотель. Соч. в 4-х тт. М: Мысль, 1984. Т. 4).

 

АПОРИЯ 1

Предпосылок теории государства Аристотеля

Цитата. «Поскольку, как мы видим, всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого-либо блага (ведь всякая деятельность имеет в виду предполагаемое благо, то очевидно, все общения стремятся к тому или иному благу, причем больше других и к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим». (С.376).

Первый же фрагмент книги «Политика» дает определение государства. Однако при этом Аристотель делает ряд непростительных допущений, которые исходят из его личной заданности.

Псевдологическое определение государства начинается с посылок, которые в силу неопределенности не дают никаких логических прав.

1. «Государство представляет собой своего рода общение».

2. «Всякое общение организуется ради какого-либо блага».

3. «...к высшему благу стремится то общение, которое обнимает все другие общения».

Аристотель делает заданную формулу - предпосылкой, что нарушает логические основы развертывания предмета. Если ты не знаешь предмет и твоя задача его выявить, нельзя предлагать заданность, тем более если она будет диктовать псевдологический алгоритм. В чем это проявляется?

Во-первых, Аристотель выдвигает странную категорию «общение». Общение совсем не предполагает взаимнообратности, взаимного подчинения, подчинения по иерархическому алгоритму. То есть вовсе необязательно, чтобы оно стало главной причиной создания государства. Оно, общение, не является стратегически необходимым.

Во-вторых, государство не может опираться на идею общения, поскольку в любом государстве есть масса не только не общающихся, но и конфронтирующих личностей и сил.

Следующей сомнительной заданностью является утверждение Аристотеля, что все общение организуется ради какого-либо блага.

Во-первых, не все думают о благе, объединяясь в государстве. Если неопределенность слова «благо» снять и дифференцировать, то получится, что каждый стремится к своему представлению о благе. Здесь сразу закладывается причина конфронтаций.

Следующая данность, которая не определена, но напоминает заданность, - дефиниция «высшего блага». Эта дефиниция еще больше начинена неопределенностью. А ведь именно в представлении о высшем благе, к которому следует стремиться сообща в государстве, упирается вся теория Аристотеля. Между тем, общаться во имя высшего блага можно и вне государства.

Это первое основание для фундаментальной апории - неопределенность ключевой дефиниции – «высшее благо».

Эта дефиниция явно уходит в культово-философские сферы. А сколько школ - столько «высших благ»! Уже во времена Аристотеля содержательный разлет «высшего блага» колебался от доктрины тотального опрощения как высшей ценности (Диогена Синопского) до доктрины тотального усложнения (Платона)! Апория.

Полная неочевидность трех данностей - общение, благо и высшее благо - ставит дефиницию государства Аристотеля вне понятия государства.

Иначе говоря, дефиниция Аристотеля не выявляет истинного содержания государства.

 

АПОРИЯ 2

Природы как структурирующей величины

У Аристотеля на передний край выходит очень своеобразный логический компонент - природа. Если во всех теистических системах задан Бог, то у Аристотеля задана природа, но выполняет она сугубо теистическую функцию - обоснования.

Однако Аристотель даже не дает дефиниции природы. Из контекста можно понять, что это какая-то фатальная предначертанность, выступающая в качестве аргумента там, где Аристотелю нечего сказать.

Иногда возникают казусы:

Цитата 1. «Человек по природе своей есть существо политическое».

Цитата 2. «Первичным по природе является государство по сравнению с семьей и каждым из нас».

Если природа - то, из чего все исходит, то человек и государство, по данным выше определениям (которые, кстати, разделяет всего лишь страница текста), - равноприродны. Однако почему-то государство получает приоритет, подтверждаемый самым сомнительным метафизическим аргументом: «ведь необходимо, чтобы целое предшествовало части».

Какое целое может предшествовать какой части - вот как следует ставить вопрос! Пустое целое не породит содержательной части, а вот содержательная часть может, развившись, породить содержательное целое!

Метафизический паразитизм в логике Аристотеля очевиден. Также очевидно, что аргументация при помощи «природы» во всех трудных случаях не дает логической картины. Вместо этого мы имеем сборник эмоций Аристотеля.

Цитаты. «Во всех людей природа внесла стремление к государственному общению». (С.379).

«В совершенной семье два элемента: рабы и свободные». (С.380).

«Ведь властвование и подчинение не только необходимы, но и полезны, и прямо от рождения (читай: по природе)... одни предназначены к подчинению, другие к властвованию». (С.382).

«Живое существо состоит прежде всего из души и тела; из них по своей природе одно начало властвующее, другое начало подчиненное». (С.383).

«Душа властвует над телом...»

«Природа желает, чтобы и физическая организация свободных людей отличалась от физической организации рабов».

«Очевидно, что одни люди по природе свободны, другие - рабы и этим последним быть рабами и полезно и справедливо». (С.384).

Как можно заметить из вышеприведенных цитат, у создателя формальной логики плохо даже с формальной логикой. Аристотель не следит даже за логическими связками и вводит дефиниции, не имеющие имманентного содержания.

Например, это совершенно паразитическое использование слова «свободный». У Аристотеля оно обозначает «независимый», логически - имеющий неограниченные права. Разные вещи. Категория сопредельности - свобода - стала у Аристотеля обозначать качество управления.

Но эта логическая ошибка породила много ошибок, если учесть, что работы Аристотеля стали основой для католических завоеваний в Средние века и эпоху Возрождения. В те времена он был перелицован Фомой Аквинским и стал столпом католицизма. Жестокость конкистадоров по отношению к аборигенам («по природе рабам») на завоеванных территориях общеизвестна.

А ведь это логическая ошибка до сих пор подспудно гуляет! Кого современные люди называют свободным? Что разумеется под свободой? Правильно - того, кто управляет, того, кто распоряжается.

Между тем с понятием свободы эта ложь никак не совпадает!

Исходя из выявленных противоречий, ясно, что дефиниция природы как основание для суждений непригодна.

Соответственно, непригодно произвольное структурирование государства, данное Аристотелем.

 

АПОРИЯ 3

Смешения сфер деятельности

Одна из ключевых апорий, переходящая из текста в текст, - апория смешения сфер: экономической, политической, законодательной, правовой.

У Аристотеля все сферы вбирает в себя государство. Апория налицо.

Однако у Аристотеля есть нюанс, отличающий его соображения от других.

Речь идет о тяготении к теократии через идею Закона. Примерно то же самое, что и у Платона - иерархия, идущая от власти идей, но с тою разницей, что платоновская иерархия может быть нарушена.

Если у Платона движение начинается от архетипических идей к философу и ниже, то Аристотель допускает власть чистого Закона. "Правильное законодательство должно быть верховной властью, а должностные лица... должны иметь решающее значение только в тех случаях, когда законы не в состоянии дать точный ответ... в отдельных случаях" (С.467). Получается, Аристотель отдает политическую власть - законодательной! Апория. Зачем смешивать сферы деятельности и просить молоток работать в качестве антенны? Последует дискредитация и антенны и молотка одновременно!

Разумеется, Аристотель это положение выдвинул из хороших побуждений, не продумав. Вообразите течение жизни, где каждый ее момент порождает новые реальности, перечеркивающие, соответственно, существующие законодательные установления. Тогда законодательство следует постоянно править. А кто будет править? Разумеется, правитель. Апория все ставит на свои места - монархическая вертикаль сохраняется, законодательство попадает в руки управленческого произвола.

Список выявленных апорий можно было бы пополнить. Однако в этом мало смысла, поскольку апория определяющих положений слишком безусловна.

Не справляясь с производством аргументов для доказательства полноценности своих идей, Аристотель вынужден довольствоваться натяжками. Вся его работа испещрена императивами: должен, обязан, надлежит. И это без мотивировки: может ли, возможно ли при данных обстоятельствах... «Демагогам... следовало бы говорить в пользу состоятельных, а в олигархиях олигархи должны были бы радеть об интересах народа». (С.550).

Вывод. Склонность к утопичности построения не через выявление и манифестацию конструктивных основ, а через императив - требование соответствовать заданному замыслу - делает попытку Аристотеля освоить феномен Государства безуспешной.