СПЕЦНАЗ МИХЕЛЬСОНА

Исторические исследования – крайне интересное явление. В их ходе развенчиваются те, кто еще недавно стоял на пьедесталах. Но одновременно с этим открываются новые герои, чьи деяния встают в один ряд с лучшими примерами мужества и героизма нашей истории.

Войска спецназа в современном русскоязычном пространстве, как правило, обозначает диверсантов. Советская, а вслед за ней российская традиция избегает использования не очень положительного слова диверсант в отношении своих военных. Тем не менее, факт есть факт. Диверсанты, те, кто осуществляют диверсии в тылу противника - специфический род войск. Действуя в окружении противника, в отрыве от тыловых баз, в отсутствии устойчивой связи и координации с командованием, они решают задачи, которые в конечном итоге влияют на весь ход сражения, а то и всей войны. С другой стороны, экстремальные условия выполнения задачи предполагают и особые качества как каждого бойца в отдельности, так и подразделения в целом.

Здесь мы должны вспомнить, что спецназ – это еще и специальное назначение. И войска специального назначения можно трактовать и как предназначенные для решения специальных задач.

И у нас появляются основания говорить об отряде подполковника И.И. Михельсона именно как об отряде войск специального назначения.

Кратко вспомним боевой путь отряда. Для лучшего понимания, в правой колонке мы будем указывать время, прошедшее с предыдущего события и примерное расстояние от места предыдущего события.

 

Дата	Событие	Прошедшее время / расстояние
18.03.1774	Подполковнику Михельсону в Казани поручен отдельный отряд.
22.05.1774	Бой при Лягушино, близ Чебаркульской крепости	900 км / 65 дней
30.05.1774 – 01.06.1774	Бои в Сатке и вокруг Сатки, в. т.ч. у Пристани	120 км / 8 дней
03.06.1774	Бой при Кигах	65 км / 2 дня
05.06.1774	Бой при Сартах (ныне часть Месягутово)	30 км / 2 дня

 

После Сарт (Месягутово) Михельсон уходит в Уфу.

Все выглядит невероятно, если учесть интенсивность и кровопролитие боев и то, что Михельсон своих раненых не бросал. Впечатляет скорость движения отряда Михельсона по территории, которую нужно охарактеризовать в диапазоне от недружественной до прямо враждебной. Главным образом, это Цитадельный Урал, по которому уже прошел Грязнов и на котором действовали башкирские отряды Азналина, Юлаева и пр. Есть сведения, о регулярных боях Михельсона по пути следования со сторонниками Пугачева. Нужно также напомнить, что это была ранняя весна в горах. Войскам приходилось двигаться по заснеженным и обледенелым горным дорогам, а позднее по размокшим полевым, ночевать под открытым небом. Сейчас такие задачи решаются путем воздушного десантирования.

Пока нам не удалось найти точный состав отряда Михельсона. Однако, исходя из его звания и войск, в которых он до этого служил, можно предположить, что это был карабинерный полк или усиленный батальон. И тот и другой имели в своем составе артиллерию. То есть изначальная примерная численность до 1000 человек. И против него действовали кратно превосходящий силы. Тем не менее, в условиях фактического окружения Михельсон не просто провел отряд, но и регулярно наносил поражения противнику, пробиваясь через его заслоны.

По сути, мы имеем дело с выдающимся по воинскому искусству рейдом заброшенного в тыл противника вооруженного отряда. По аналогии с теми рейдами, которые осуществляли советские войска по тылам гитлеровцев. С той разницей, что Михельсон не мог снабжаться по воздуху и связываться с командованием по радио.

С Лягушино начинается самое интересное. Нанося поражения Пугачеву, Михельсон, тем не менее, постоянно от него уходил. А Пугачев за ним шел. И вот здесь становится ясно, что Михельсон знал, куда должен идти Пугачев. Знал его стратегию. И действовал на упреждение. Но откуда?

Причём удивительным остается сохранение солдат и умение их беречь: если на момент Лягушино было около 1000 воинов, то на момент Месягутово – 800, то есть пять жестких боев и только 200 человек потеряно!   

Ранее мы предполагали, что стратегия пугачёвского Проекта была «слита» Екатерине кем-то из организаторов. Однако по мере погружения и осмысления процессов, стали возникать резонные вопросы:

- Зачем кому-то из участников «сливать» проект, который как раз входил в успешную фазу? В феврале-марте 1774-го Грязнов подчинил себе Цитадельный Урал, с выходом на Чебаркульскую и далее Челябинскую и Еткульскую крепости. Белобородов прошел по заводам Урала – замыкая восточный контур. Полыхали земли населенные нерусскими народностями Урала и Поволожья, которые признавали «амператора». Были частично разоружены крепости укрепленных пограничных линий, и конкретно Уйской.

- Если была известна стратегия Пугачева, то почему на упреждение действовал только Михельсон? Всего лишь подполковник во главе около 1000 человек? Тот же Деколонг только догонял Пугачева по пути от Верхнеяикской до Троицкой крепости.

Понимание пришло в Краноуфимске. Там мы своими глазами увидели «бутылочное горлышко», через которое ходили в набеги на Кунгур башкиры и ради закрытия которого в 1734-м году полковник Тевкелев основал Красноуфимскую крепость. Всего Тевкелев основал на Урале около 20 крепостей, среди них, помимо Красноуфимска, Челябинск, Орск, и др. Взгляните на карту! Где Челябинск? Где Орск? Где Красноуфимск? – они находятся на разных концах Урала. Вывод – имперские военные власти прекрасно разбирались в военной географии Урала и, исходя из своего знания, а также сводя воедино картину действий Грязнова, Белобородова и самого Пугачева, могли предполагать действия противника в этом районе. И, соответственно, планировать свои действия.

Как ни странно, в пользу этой версии работают действия Деколонга. Имперское командование не было уверено в правильности своего предположения и выделило на решение поставленной исходя из предположений специальной задачи действий на упреждение относительно небольшой отряд. Остальные же действовали исходя из текущего развития ситуации.

Таким образом, перед нами раскрывается картина с одной страны героического победного рейда войск специального назначения Михельсона по тылам противника. С другой – гениального предвидения имперского командования, позволившего еще в феврале-марте, когда Пугачёв плотно сидел под Оренбургом, женился и вроде-бы никуда не собирался, просчитать ход боевых действий весной и летом.

Правительство Российской Империи высоко оценило Михельсона. За заслуги в разгроме пугачёвщины он получил от Екатерины II имение в Витебской губернии, золотую шпагу, украшенную бриллиантами, позднее получил чин полковника Санкт-Петербургского карабинерного полка. В рескрипте от 16 сентября 1774 года государыня писала Михельсону:

«Господин полковник Михельсон, неутомленные ваши труды в преследовании государственного злодея, усердие ваше и храбрость, с которой вы сего изверга многократно поражали, всякой похвалы достойны; вы мне и государству не только знаменитейшие заслуги тем самым показали, но и роду человеческому, избавляя оный от лютейшего тиранства. Сия ваша служба без знатного награждения не может впредь оставаться; но на первый случай посылаю к вам, военному человеку, необходимую вещь — шпагу; алмазы на ней изображают отличные ваши заслуги. Продолжайте как начали. Бог да поможет вам, а я навсегда остаюсь к вам доброжелательна.»

12 февраля 1775 года И.И. Михельсон получил орден Святого Георгия III-го класса:

Подводя итог, считаем выразить удовлетворение от обретения еще одного, незаслуженно замалчиваемого события воинской доблести и военного искусства в истории нашей Родины и сделать вывод о том, что Михельсон – и весь его спецназ заслуживает реабилитации и памятника в бронзе.