О НАУКЕ И ПРОИЗВОДСТВЕ

Печать

Опубликовано 31.01.2017 22:39 , Автор: А.В, Болдырев Категория: Кафедра промышленных систем

мы поговорили с Б.А. Шароглазовым.
Я не думаю, что будет большим преувеличением сказать, что доктор технических наук Борис Александрович Шароглазов – один из профессоров, с которыми ассоциируется Автотракторный факультет ЧПИ, ЧГТУ, ныне ЮУрГУ. С 1977 по 2010 г. заведовал кафедрой двигателей внутреннего сгорания. Автор более 280 публикаций, в т.ч. 17 учебных и методических пособий. Один из авторов учебников по двигателям внутреннего сгорания. Имеет более 65 авторских свидетельств и патентов РФ на изобретения. Научные работы отмечены золотой и бронзовой медалями ВДНХ СССР (1967, 1974). Изобретатель СССР (1992 г.), заслуженный деятель науки и техники РФ (1999). С ним мы решили поговорить о состоянии современных научных разработок, точнее той их части, которую принято называть хозрасчетной. И здесь Борис Александрович интересен своим опытом. Ведь ему довелось работать еще во времена СССР, и он продолжает активно работать и сейчас.
 
- Борис Александрович. Можем мы с Вами поговорить на тему так называемых «хозрасчетных» тем, а если шире, то о взаимоотношениях академической науки и производства.
- Конечно можно. Эти вопросы очень актуальны и злободневны. На уровне Правительства страны, области, руководства Университета этому уделяется большое внимание.
 
- Как бы Вы, в общем, охарактеризовали, как складываются отношения ВУЗовской науки и производства?
- Я думаю, что сейчас отношения недостаточно тесные. Степень взаимосвязи можно существенно повысить. Нужно, чтобы к интересам науки больше внимания проявляли предприятия. Потому что раньше у предприятий была бюджетная строка «выполнение работ по научно-исследовательским темам». Насколько я сейчас понимаю, такой строки нет, и производственник часто рассуждает: «Тот фонд, который у нас есть, мы израсходуем на свои цели, для оплаты труда своих работников». И научный потенциал факультетов, в частности автотракторного факультета и кафедр двигателей и электронных систем автомобиля задействован в очень небольшой мере. И это ощущается, например, в обеспечении компьютерной техникой. И это мешает научно-исследовательской работе, задерживает её. Тематика у нас есть, перспективная, интересная. Задача увеличить финансирование работ ставится на всех уровнях, но этого, на мой взгляд, сейчас не хватает.
 
- Я правильно понял, что раньше государство фактически обязывало предприятия финансировать какие-то научные разработки?
- Мне кажется, вы правильно считаете. Если обратиться к временам Советской России, то на предприятиях планировалась научно-исследовательская работа и проходила строкой в бюджете. Под эту строку выделялись средства, суммы, которые предприятие должно было израсходовать только на научно-исследовательские работы. В том числе с научно-исследовательскими организациями и исследовательскими службами ВУЗов. Тогда у нас связь была гораздо теснее. Если взять, например, ЧТЗ, СКБ «Турбина», то была подпитка за счет средств предприятия служб института, в частности, кафедры ДВС. Сейчас этого не скажешь.
 
- Можете назвать какие-то темы, которые реализовывались раньше и реализуются сейчас?
- Темы, в которых участвовала наша кафедра – это защита двигателя спецмашин от тепловых перегрузок. Тема была длительной, в свое время её поддерживал Генеральный конструктор по двигателям для машин специального назначения Иван Яковлевич Трашутин, а затем и Владимир Иванович Бутов. А насчет последних лет пяти – десяти, вам лучше поговорить с деканом, или в научно-исследовательском отделе. Они дадут картину по всему факультету и университету в целом. Но по своей кафедре могу сказать, что мы сели на очень и очень скудный паёк. Вот, например, мы ведем работу, она является новой. По ней более 20 патентов. Это так называемая «Бескривошипная тепловая машина». Двигатель обладает хорошей компактностью, хорошими массо-габаритными показателями. Никто значимость темы не отрицает, но финансовой поддержки из-за отсутствия средств нет.
Есть еще «грантовские» темы. Тут знаете, что я скажу, - это, наверное, не только мой опыт, но и других преподавателей, - подготовить заявку на грант – это очень большая работа. А выиграешь заявку или нет – очень большой вопрос. По своему опыту могу сказать, из десяти заявок выигрывается два-три гранта. И гранты очень небольшие по объему. Поэтому когда гранты объявляются, то думаешь: «Я же больше потеряю времени на оформление. Лучше я сделаю по этой же теме что-то. И здесь будет эффект. И хотя это не будет оплачено, но будет эффект, который можно использовать в работе со студентами, в научной работе.» Так что гранты – это «не очень». Вот недавно, например, объявлялся конкурс грантов. Я пытался подготовить заявку. Там не учитывается опыт научной работы заявителя, его стаж научной работы, подготовка печатных работ за весь срок его деятельности, а только за последние пять лет и преимущественно те, которые были опубликованы в зарубежной печати, в журналах, относящихся к серии Scopus. Эти статьи нужно специально оплачивать. Причем не понятно, из каких средств. А ставка преподавателя не так уж и велика, чтобы за каждую публикацию платить довольно приличные суммы. Это приводит к тому, что публикации в наших отечественных журналах сводятся на «нет». И мы придем к тому, что закроются наши специализированные журналы. И мы сами толкаем авторов к тому. Потому что если статья публикуется в так называемом Российском индексе научной цитируемости (РИНЦ), то она просто не учитывается. Ценность статьи падает и преподаватель отправляется публиковаться за рубеж. Мне кажется, это преклонение перед зарубежными издательствами излишне. А с их стороны – это в какой-то мере научное мошенничество. Потому что они за публикацию просят деньги и неплохие. Идти на поводу таких издательств, мне кажется, не нужно. Более того, мы подставляемся под их санкции. Они ставку за публикации будут повышать. А ценность наших журналов сведут на «нет».
 
- Хорошо. Попробуем взглянуть с другой стороны. Кто к кому должен идти, наука к производству или производство к науке?
- Должно быть совместное желание. И желательно, чтобы производственники видели не только те проблемы, которые в данный момент являются тормозом в движении. Интересует доход, реализация в ближайшей перспективе. А если реализации не видно, то их не интересует. Это, безусловно, разумно, но нужно учитывать и перспективу. Не нужно забывать, что машины, в частности, ДВС морально устаревают. И чтобы делать шаги вперед нужно работать над новой тематикой, но перспективную тематику производство не очень поддерживает. Есть гранты, но условия их получения сложные, часто не продуманные. Подход часто формальный. Нужно учитывать не только количество публикаций, но и их объем, тематику. С другой стороны, когда работает коллектив, готовится большая серьезная публикация – это хорошо, но вот раньше, особенно в перестроечные годы в журналах говорилось: «Мы статьи «футбольных команд» публиковать не будем.» Бывает очень небольшая статья, а авторов до десятка. В статье, особенно научной должен прослеживаться действительный вклад действительных авторов. А статьи «футбольных команд» всё-таки встречаются.
 
- То есть злоупотребления имеют место быть.
- Ну, да. И толкают на это разные жизненные обстоятельства. Вы знаете, что сейчас идет критика в адрес академии наук России. Путин Владимир Владимирович очень конкретно одернул желающих получить академическое звание, стать академиком, заработать стипендию академика на всю оставшуюся жизнь, а ведь это солидные материальные льготы и они не всегда используются надлежаще. Часто довольствуются просто этой стипендией, фактически ничего не делая. Насколько я понял, руководитель страны дал в адрес Академии наук очень существенное, очень важное замечание, от которого отделаться, мне кажется, нельзя.
 
- Из нашего с Вами разговора у меня складывается впечатление, что напрашивается вмешательство государства в науку, в отношения наука - производство. Должен быть кто-то третий: нейтральный, но достаточно авторитетный, чтобы навести порядок.
- В какой-то мере Вы правы, да. Нужно обратить внимание руководящих органов, что контакт производственников должен укрепляться, а не распадаться. Предприятия и научные коллективы существуют часто независимо. А нужно, чтобы этот контакт был. В советское время, мне кажется, он был более плотным. Ставились задачи для научных коллективов, имеющие конкретную производственную направленность. Завод часто сам называл тематику, которую нужно проработать.
 
- Знаете, видится следующее противоречие. Академическая наука ориентирована на стратегию, на длительные циклы. А предприятие мыслит короткими сроками и текущими проблемами: заплатить налоги, выплатить зарплаты, закупить сырье, заменить коплектующие одного поставщика, который поднял цену, на другие. Как, по-вашему, можно разрешить это противоречие?
- Сложно сказать. Ведь и на предприятиях работают научные сотрудники, кандидаты наук, но они загружены текущей работой, текущими задачами. Надо дать им возможность посмотреть чуть дальше? Может быть, привлечь научные организации, сформулировать совместные темы. Привлечь не только производственных, но и территориальных, что ли, руководителей, чтобы они видели, чувствовали, куда движется район, город, область в части перспектив нашей промышленности в будущем. Тем более, что это внимание уже сейчас начинает выделяться.
 
- Но тогда эти вопросы явно просятся, чтобы их рассматривали на законодательном уровне, вносили в какие-то регламентирующие документы, которые бы прямо обязывали?
- Мне кажется, должны. И не только на уровне Академии наук, но и на более приземленных уровнях планировать и вводить в рамки закона. Но при этом нужен и хороший контроль. Много ведь хороших законов, а как они нарушаются? Принятие закона должно сопровождаться хорошим контролем.
 
- Ну, что ж, тогда осталось поблагодарить за интересный разговор и поздравить с наступающим Новым Годом.
- Андрей Валентинович, и Вам спасибо. Тоже Вам успехов в Новом Году, в том числе в решении таких сопряженных вопросов.
 
Как и предполагалось, разговор получился интересный, который вышел за рамки отношений наука – производство и навел на любопытные размышления. Начнем с того, что научный и исследовательский потенциал ВУЗов мог бы быть использован более интенсивно. С другой стороны, как человек, достаточное количество времени проработавший на производстве, могу точно сказать, что для решения текущих вопросов достаточно заводской конструкторской службы. Она, кстати и более оперативна.
Другое дело перспективные вопросы, до которых у действующего производства просто «не доходят руки». Взять хотя бы бескривошипный двигатель. Я с этой идеей познакомился еще в начале 90-х, будучи студентом и представляю, что это такое. Это действительно интересно, уходит целый ряд нагрузок, сил, которые нужно воспринимать. Значит двигатель существенно облегчается. Снижается вибрация. Но механизм преобразования возвратно-поступательного движения поршня во вращение вала двигателя принципиально иной по сравнению с кривошипно-шатунным механизмом. Система не отработана и при практической её реализации проявится масса мелких и крупных нюансов, которые нужно будет решать, а это – работа на годы, сотни и тысячи часов испытаний. Постановка серийного производства – отдельная история, по объему внесенных в конструкцию изменений сопоставимая с разработкой опытного образца. В качестве примера можно привести двигатель В-2, разработанный при участии И.Я. Трашутина, о котором говорил Борис Александрович. Он разрабатывался в течение восьми лет и совершенствовался в течение всей его долгой производственной жизни. Кроме того, было направление авиационных дизелей, которое разрабатывалось параллельно, но оказалось значительно менее успешным, чем танковое. На него также были потрачены время и ресурсы. Говорить о таком на современном предприятии не рискну. Западные компании ставят вопрос об окупаемости вложений в разработку новой техники в течение лет. То есть за пять лет нужно не просто разработать и поставить на производство, но и продать столько, чтобы окупить затраты и начать получать прибыль. Отечественные корпорации, насколько мне известно, занимаются в основном модернизацией уже готовых изделий, не вкладываясь в новые разработки с непонятной перспективой. Но они морально устревают и есть риск отстать навсегда.
Интересен вопрос импортозамещения в области организации науки, который затронул Борис Александрович. Отечественные ученые уходят публиковаться в иностранные издания. Соответственно падает престиж отечественных изданий, и они перестают играть организующую роль в отечественной науке, перестают быть площадками для дискуссий и отработки научной мысли. А значит, организовывать нашу науку будут из-за рубежа, по зарубежным канонам. А подходит ли это нам?
В отечественной науке есть масса проблем, но может быть стоит наводить порядок у себя, а не уходить под внешнее управление?
 
Скорее всего, наш разговор следует считать началом в изучении явно непростой ситуации в отечественных науке и производстве.