![]()
![]()
В марте этого года мы присутствовали на презентации изданного в Челябинске сборника архивных документов «Исетская провинция: повседневная жизнь в документах миасской крепости», из которого, без особого удивления, узнали, что Пугачева, Михельсона, Деколонга на Урале не было[1]. Именно так следует из логики «документоедов»: Нет документа – нет события. Формально не придраться: «Мы опубликовали имевшиеся в наличии документы.»
Однако архивная история Пугачева не перестает удивлять. Даже нас. И некоторое удивление нас посетило, когда потребовалось уточнить детали событий Пугачевщины на Урале и мы обратились к академическому сборнику 1975 года «Документы ставки Е.И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений, 1773-1774 гг.»[2], изданному, формально говоря, в другом государстве. Тем не менее:
Открываем раздел первый, «Именные указы и манифесты Е.И. Пугачева». И обнаруживаем «провал» между 11 марта и 5 июня 1744-го года (заодно обратите внимание на интересный момент: «сквозная» нумерация документов № 32 - № 33 создает иллюзию непрерывности потока документов, хотя формально это только номер в издании):
Пугачева на Южном Урале, судя по отсутствию документов «не было». Сразу заявляем: Возражения в духе «Пугачеву де было некогда издавать документы на Урале, потому что он воевал» не принимаются. Остальные периоды были весьма насыщенными, но указы и манифесты издавались исправно.
Раздел второй «Документы Государственной военной коллегии». Снова провал:
Государственной военной коллегии - главного военного органа управления пугачевскими войсками, судя по отсутствию документов на Южном Урале также «не было».
Когда мы открывали раздел «Походная канцелярия полковника Салавата Юлаева», то уже ждали, что увидим то же самое:
Документы «Исетского и Зауральского района движения» (север современной Челябинской области и запад современной Курганской области) заканчиваются апрелем 1774-го. Раздел «Походная канцелярия атамана И.Н. Белобородова» заканчивается 28 апреля 1774-го.
Как видим, в документах Пугачева, «Военной коллегии», ключевых фигур выступления, в апреле-мае-начале июня 1774-го, когда на Южном Урале происходили решающие события, по документам наблюдается провал.
Если посмотреть остальные разделы, то и там мы найдем буквально единицы документов, относящихся к интересующему нас периоду.
И этот «провал» необъясним с точки зрения официальной идеологии и пропаганды СССР. Теоретически, наоборот – нужно было искать, находить и публиковать больше документов. Насыщать документальными подтверждениями «революционных» событий территории, где эти события происходили, давать аргументы историкам, краеведам, учителям, экскурсоводам и т.п. Но произошло с точностью до наоборот.
Другой вопрос: Каковы причины сходства политики публицирования архивных документов в Империи, СССР и современной России по пугачевщине?
Формируется устойчивое ощущение, что события прячутся по причинам, не зависящим от официальной государственной идеологии.
Вывод-вопрос: Не происходило ли с середины апреля по начало июня 1774-го года на нынешнем Южном Урале что-то такое, чье раскрытие несет угрозу и по сей день. И у кого хватает влияния, чтобы по сей день, вне зависимости от официального политического строя, это сокрытие осуществлять?
А главное – зачем?
