![]()
![]()
Еще древние заметили пересечение искусств, разных форм видов и уже тогда улавливали музыкальность в стихе, ритм в архитектуре, красочность в музыке, архитектонику в танце, вкус фрукта в живописи – что наводило на мысль о единстве искусства.
Эта идея приводила к мысли, что все эти разные виды искусства должны где-то себя найти, в совместном проявлении. Но как это видится? А главное зачем?
Надо подчеркнуть, что искусства прошли свою эволюцию, проявили свою прелесть и эффект. Но не надо забывать, что в сознании всех народов искусство тем не менее осталось как прелесть (в негативном смысле - как соблазн). А в русском сознании сомнительная природа искусства вообще осталось основным термином – искусство, производное от понятия искушение, тоже соблазн.
Искусство как соблазн, как область злоупотреблений изучалась давно, борьба за чистоту искусства велась тоже давно. Были силы, вроде религии ислам, которые запретили многие виды искусства – к примеру, изображения.
Но уже тогда было замечено, что человека очаровывает один вид искусства, особенно тогда когда он является сторонним наблюдателем и слушателем. То есть именно разность искусств рождало отдельность, а затем и злоупотребления. И уже в древности жрецы предприняли мощный ход – решение объединить искусства в стереоскопию с участием масс, то есть людей, когда каждый из них становился деятелем, а не только созерцателем. Так был придумана Мистерия как венец союза искусств с участием простых людей. Мистерия вовлекала в себя огромное количество людей, которые творили колоссальный по мощи общее действо – где танец дополнялся красотой костюма, ритм действия совпадал с музыкой, пение сопровождалось общим танцем – и как правило во имя высших сил.
В все времена многие художники пытались изобразить мистерии. Уже греки и римляне пытались изобразить орфические и деметрические мистерии. Но у них получалась картинка с изображением просто танцующих людей. Но здесь нет изображения самой мистерии как союза, сплава искусств. Пытался создать мистериальную музыку Скрябин, очарованный мощью союза искусств. Символисты поголовно пытались вывести искусство с мир и синтезировать искусство и жизнь.
И вот перед нами попытка Федосеева. Картина Мистерия Искусства.
На первый взгляд можно художника осудить за тягу к модернизму. Но вопрос: а как одновременно изобразить разные виды искусств – причем их союз? Не поэта, не певца, танцора – а именно искусства?
Ясно, что без эмблематики не обойтись. Этим путём и идёт Федосеев. Причём мне сразу привлекает установка смотреть на искусство как неустойчивый, опасный и жуткий, и привлекательный сплав одновременно. Композиционный центр занимает архитектура – царица античного искусства – но в виде Пизанской башни, которая – падает! Но упасть не может.
Сколько раз искусства изгоняли, приговаривали к смерти, к истреблению – а оно стоит! Пизанская башня несомненно, великолепная находка для увенчания общего символа искусства как опасного, но сладостного влечения.
Не случайна за башней и скульптура эротического стиля из Эрмитажа: да, мы, искусства - кошмар, но сладостный. Федосеев не боится сильных ассоциаций. Ведь изображена знаменитая скульптура Дианы – богини охоты. Охоты какой? Ведь античный скульптор явно не брезговал ассоциативной логикой – Диана просто эрогенна – обнаженная, манящая, согласная. Как само искусство, и он же задавал вопрос: если тело – прекрасно, то природа сама Художник, так как же нам отказаться от него? Это вопрос ещё античных времен!
Великолепная находка Федосеева сделать символом Мистерии неустойчивое здание в Пизе в связке с Дианой самый упрямый и устойчивый человеческий инстинкт в одной связке – дать сильную философему искусства: то, что прекрасно, будет жить, жить будет то, что прекрасно. Даже если оно живет на грани смерти. Эта экзистема Федосеева делает картину коллекционной находкой – аналогов в понимании глубины мистериальной природы искусства лично я не знаю.
Мощное решение делает мощным художника. А картина становится коллекционной находкой для профессионального коллекционера.
