![]()
![]()
1.
Сатира – одна из технологий эгалитарного деградуирования путем уничтожения Иерархии отношений и систем, поскольку всегда использует противоречия высокого и низкого, верха и низа. Обычно это происходит путем приписывания высокому низких качеств, а низкому - высоких. Обратим внимание сразу на то, что и в том и другом случае страдательной величиной выступает высокое (включая святое). Это значит, что сатира в принципе нацелена против высокого, на широкоформатное в прямом смысле уничижение, умаление и в конечном итоге уничтожение. Происходит деградуирование высокого до самой низкой планки, где ждет его равенство (эгалитарность) ничтожных величин. В системной теории это называется диффамацией, то есть распылением.
Приёмов множество. Надо унизить правящее лицо. Пусть он в сюжете знакомится с проституткой для интима. Это уже смешно: огромная власть стелется перед самым ничтожным, тем самым становясь такой.
Важно отметить, что у сатирогенов есть самый важный аргумент для такого подхода: «так бывает в жизни». Может титульное лицо обаивать вольную девицу? Вроде может. Получается, «как в жизни». В чем подвох в таком случае? Подвох заключается в том, что титул, статус и работа титульного лица характеризуется не его работой, а общением с телесницей. Причем любой вариант сюжета будет против титульного лица: 1. телесница дается – он смешон 2. телесница не дается – ещё более смешон. Получается безошибочная комбинация: покажи в титульном лице простого (подчеркиваю термин - простого) человека, он уже смешон. То есть само упрощение сложного – смешно.
Этот эффект – любое умаление и уничтожение как упрощение – вызывает важный эффект в зрителе: эффект открытия тайны, секрета: ах вот оно как на самом деле, а король-то голый! Причем положение несокрушимое: ведь все титульные лица в истории мира ложились в постель нагишом. Тогда для создания сатирического эффекта достаточно его просто показать в постели, где очевидно, что он будет в минимальной одежде. И что бы он ни говорил, особенно с серьёзным видом, будет вызывать смех. В гнусных шоу под грифом «Камеди» появляется человек, похожий на Путина, просто ходит и просит его выпустить на сцену сыграть – его мягко посылают – всё, этого достаточно, чтобы произошла диффамация.
Получается для уничтожения политического противника в сатире вообще не надо обсуждать его труды, достижения, критиковать ошибки – нужно просто показать его в простом контексте и сказать, что это настоящая правда, которую скрывают, а вот мы, сатирики, правдолюбцы, её открываем.
Позиция кажется неуязвимой.
2.
Что же делать в этом случае? Как остановить сатироманию?
Вариант первый: не останавливать. Пусть глумятся. Нас не возьмёшь. Вирусы здорового человека не берут. Это позиция здоровья. Но а если есть заболевание, ослабление, - тогда что? Ведь что-то неизвестно из медицинской практики, чтобы ослабленного и заболевшего добивали, а почему у сатириков не так, особенно в политической части: они работают на добивание. Особенно это было заметно в девяностые – в невиданный разгул грубой сатиромании, где добивалось всё в пух и прах.
Поэтому возникает вариант второй: повысить требование к сатирогенам за предметность сатиры. Хочешь поглумиться – давай, только разберись в вопросе. К примеру, хочешь поглумиться на церковью – не вопрос, только сначала разберись в доктрине, сдай экзамен на компетентность, ответь, чем отличается Заветы, в чем суть борьбы монофизитов и монофилитов, за что боролись иконоборцы и почему они уступили и так далее. Можно даже по вопросам: хочешь поглумиться над Троицей, сдай экзамен о генетике учения, ответь, чем отличаются школы Афанасия Александрийского и Ария Александрийского.
Третий вариант: сатироманов окормить сатирой же: дать симметричный ответ - потешиться над ними сами же.
Выходит сатирик и потешается над семейными ценностями. Мы сочиняем юмореску на тему семьи сатирика – не называя фамилий, но со знаками, вполне определимыми – и глумимся над его женой, мамой, папой, детьми и прочее. И применяем весь список их же аргументов: вы чего, юмора не понимаете, мы же по-доброму, мы не хотели вас обидеть, вы просто не поняли юмора, ой, простите, немного пережали, исправим, людям же нравится – видите, смеются, им же нужно хорошее настроение создать, вот и создадим хорошее настроение, показав – всего лишь намеками, неузнаваемо! - вашу маму на панели. Всем будет смешно.
И вот когда сатироманы закричат: моя мама – это святое и высокое, мы спросим: а наши матери как? Может быть, с этого момента сатироманы начнут обходить святое и высокое стороной и смеяться по призыву писателя – над собой.
