ТРУДОВОЕ ВОСПИТАНИЕ И ОБМАННАЯ КАРТИНА ПЕРОВА

Уникальность Труда состоит в том, что у него есть собственное воспитание – Трудовое. Ни у кого такого нет! А почему Труду такая часть? В чём она состоит? 

Но мы начнем с парадокса: в советских школах приучали к Труду на основе антитрудовых примеров и артефактов. Это к вопросу о странности отношения к Труду и странности воспитания его в СССР.

Знаменитая картина Василия Перова «Тройка» от 1866 года до сих пор находится в Третьяковской галерее, то есть титулована и признана до сих пор. В картине показаны дети, точнее трое подростков, везущих зимой бочку с водой в гору. Не будем вдаваться в художественные детали, вроде зачем изображать монументальную стену на фоне – тут ясно прослеживается символ мертвящей власти, - ясно одно: картина говорит о трудной судьбе дореволюционной перед нами картина угнетения детей. 

Если бы моей Бабушке Бабане рассказали, что так делать нельзя, она бы очень удивилась, и с просила: а как надо? А кто пойдет за водой? – И следующим жестом было бы – вёдра в руки – и вперед на колодец.

Лет с девяти я «не просыхал» - колодец был местом моей маяты и сакральных мыслей. Колодца я боялся. Он был глубокий и таинственный – Таратунка там точно сидел. Но я опускал битое со всех сторон ведро и слушал как цепь, шурша злобно, весело шипела, утробно булькаясь в недрах. Потом жестокая история – вытащить его с водой. Хотя бы полведра, потому что дотащить полное было нереально – ведро упорно цеплялось за стенки колодца и плескалось.  Это когда я уже с жилой был постарше – вытаскивал филигранно – ни разу не задев стены и не плеснув, полное. По детству приходилось по четыре раза опускать ведро, чтобы наполнить два. Но потом надо было их нести! Это была эквилибристика, – пока я не стал старше и не научился вёдра силой разводить подальше от бёдер и ног, – я шёл с мокрыми штанами и обувью. Меня поражало, что Бабаня на мои жалобы о мокрых штанах даже не реагировала – путь их был известен – снимай и на печку, в чем проблема? Нет проблемы!    

Все мои попытки изменить судьбу не привели ни к чему: я попробовал коромысло. Руки на большом коромысле не доставали – но удивительное дело, как сейчас помню -  Бабаня моментально нашла маленькое коромысло – детское!

Это было испытание, почему-то помню до сих пор. И до сих пор четко знаю – носить на коромысле ведра – это почти профессия. Они не просто не помогали – мешали! – ведра болтались и плескались, как веселые друзья. Я отказался от коромысла, не приручив его.

Зима – это отдельная песня. Как раз к картине. Узнаю себя! Поход к колодцу самому или с сестрой с санками и бочкой – как штатное явление. Тащить было не главное – главное, как доставать воду из колодца, когда всё промерзло! Но и это не главное. Главное другое.

Чтобы обличить эксплуатацию детей, я бы изобразил Бабаню, которая жестоко посылает ребёнка на колодец в мороз. И я бы изобразил, как ладони ребенка примерзают к цепи с ведром. Вот картинка! Жестокая боль. При этом картинка не изобразит инструкции Бабани: берёшь варежку на цепь – потом вторую, чтобы прилипшее отлепить! И отлепить варежки в морозяку – голыми руками – вот надо что изображать – жесть настоящая! Но технологии никто не отменял! Я потом сообразил, что надо смочить варежки – они подмерзали – и тогда цепь не цеплялась о них! Скользили, но это было лучше. Короче, зима и колодец это коррида навсегда.

А потом ещё нести вёдра по зимнему проулку, накатанному ногами и санками жителями – скользим, с грохотом падаем, обливаясь ледяным кипятком! - вот что надо изображать: как мальчик грохается вместе с вёдрами на дороге зимой, облитый ледяной водой, сидит в замерзающей луже, маракуя: идти обратно на колодец и сойти с ума от замерзания всей одежды, но воду принести, или прийти без воды?   

Вот момент трудового воспитания. Угадайте, какие решения принимались? Правильно - вернуться за водой. Вопрос А кто пойдет? – был в ушах. Вот что такое трудовое воспитание Школы Бабани. Суть её в простом: Труд – это не работа – это Преодоление с целью достичь результата.

Постулат. Труд – это Преодоление себя. И Трудовое воспитание - не приучение к Труду, а приучение к Преодолению. Себя в первую очередь, своих страхов, нехотелок, неумений, вражьих замыслов и проч.

С картиной Перова мне приходилось иметь дело в двух ипостасях: 1. Как ученику и 2 Как учителю. Как ребенку и как взрослому, как внимающему и как преподавателю. И всегда у меня эта картина вызвала сомнение, потому что была явно, хоть и отчасти, ханжеская. И явно с элементами гиперболизирования. Уже преподавателем, зная деревенский быт, я видел лживость сюжета: таких расстояний за водой просто не было. Колодцы копались в шаговой доступности (100 метров не больше) на 7-8 домов. Здесь изображён городской контекст, – где колодцы также были недалеко (отсюда, кстати, ясно, что название картины «Деревенская Тройка» - лживо). А уж предположить, что колодец был с таким препятствием как гора с таким длиннющим подъёмом – перспектива даёт метров двести (!) - даже смешно. Возможно они воду везут с реки. Но это нетипичное явление. Даже при жестоком дефиците воды. Бабаня, если колодец в какие-то неимоверные морозы просто замерзал сверху и ведро было не просунуть, а сбивать лёд невозможно, –  натаивала воду из снега, - огород всегда был полон чистенького - отстаивала – и семья с водой. Никаких таких страстей.  

Нет, мы не сомневаемся, что, как все передвижники, художник Перов схватил некий реальный сюжет, но он совершенно нетипичный – вот в чём дело. 

Вторая сомнительная часть – величина бочки. Такую монструозу укрепить на санях невозможно! А судя по стекающему льду, она полная. Так вот: никакой помощник – тот, кто держит бочку внизу, некий четвёртый – её не удержит! Это просто враньё, художественная вредная гипербола. Никакие родители с такой бочкой детей не послали бы. Такая громадина с водой может легко убить. Были бочки специальные, пятиведёрные – по колено – которые легко умещались на детские санки. Поэтому если это списано с реальности, что мы допускаем, то толкающим сзади может быть только отец. И он не помогает, - он организует движение бочки! А не так, как эксперты трактовали – мол, какой-то мужичок из жалости помогает, - чтобы подчеркнуть, что в картине не взрослый плюс дети, – а только дети везут бочку. Чушь. Это не говоря уже о том, что голые руки и у него, и у детей (девочки) – полная выдумка: судя по льду на окоеме бочки, градусов 15 точно есть, а он держит стекающую сторону – то есть ледяная вода льётся ему на руки! Чушь. Это для кого написалось? А второй бочонок – это что? Что за прицеп? Полная нелепость. Он тоже с водой?

Лживая картина. Как и сам Перов. Он ведь никакой не Перов, а барон Криднер – сын губернского прокурора в Тюмени Барона Криднера. Явно не демократ, правда, незаконнорожденный. Сначала был Васильев, потом Перов – как кличка за чистописание. Темная история, однако.  

Вывод. По этой картине воспитывается отвращение к труду, это Антитрудовая картина. Она должна быть изъята из воспитательного процесса в школе как обманная.



Чтобы не было сомнений: Моя мама несет воду с того самого колодца – он слева в проулке за домом, крыша которого слева. Справа - мост в Дом Бабани. Сулея.